Пункт раздачи люлей.

Эта табличка на кожаной обивке двери не могла не притягивать взгляд. Ее могли ненавидеть, могли бояться, но равнодушных не было. Уверенный в себе прямоугольник, ослепляя золотом оповещал всех, в чьем поле зрения находился, что за дверью не какое-нибудь профсоюзное сообщество, и не отдел кадров, и даже не управление по делам всякого разного, а собственной персоной "Пункт раздачи люлей"! От каждого слова по отдельности исходил мрачный холодок, а от осознания написанного мозг хотел переползти в карман, ибо на подобные потрясения он не рассчитан.
А лаконичная маленькая приписочка "круглосуточно" и вовсе способствовала росту депопуляции всех смертных особей.
Стоит ли говорить, что особо улыбчивых людей, было невообразимо сложно увидеть в очереди перед этой камерой пыток. За дверью же, по обыкновению, не умолкала ругань и глухие постукивания по чему-то твердому или не очень...
Так и в этот раз. Одиноко сидящий в очереди плюгавый мужичок, истерично сжимая в руках бланк направления, негромко всхлипывал и утирал нос потертым рукавом, напоминая тем самым провинившегося учащегося младших классов, не самого смелого, стоит заметить. Даже мимолетный взгляд в его сторону давал полное и ясное представление о содеянном: инженер, задал не верные размеры и что-то где-то со смаком еб...сь.
Вдруг дверь распахнулась и, сопровождаемый отборным матом, из кабинета вылетел мужчина лет сорока на вид. На заплаканном лице, отчетливо виднелись следы средне размерной человеческой пятерни, а так же большое количество печатей разного калибра с мыслимыми и немыслимыми аббревиатурами. Мужчина в очереди узнал в этом крупном дядечке, того самого гада, который и выписал направление.
В открытом дверном проеме, мужичок увидел сидящую за высоким столом даму, в окружении огромного количества телефонов. Дама поднимала трубки одну за одной (а иногда и несколько сразу) и поливала матом и руганью всех собеседников. Она поражала воображение объемом словарного запаса и непревзойденной лексической гибкостью. Повернув голову в сторону двери, дама прорычала "следующий!".
Встретившись глазами с дамой мужичок побелел, тело перестало слушаться, а ноги как-будто не имели костей и состояли исключительно из ваты. Превознемогая плюшевый синдром, мужичок облокотился на подлокотник и попытался встать.
- Ну е....твою мать! С...а ....а п....са кусок! - дама недвусмысленно торопила посетителя. - Ты б...ь в каких лесах прятался пока наши под Сталинградом на х... б...ть на смерть бились?! С...ка позорная!
- Уже иду! - донеслось откуда-то из коридора. - Я сейчас!
Мужичок у дверей опешил. Еще без веры в собственное счастья он преданно смотрел в сторону спасительного коридора. Откуда, не заставив себя долго ждать, появился высокий и опрятно одетый юноша.
- Можно мне быстренько? - дружелюбно спросил юноша.
- К...К...Конечно! - великодушно ответил мужичок.
- Спасибо огромное! Я тороплюсь просто... - парень откланявшись, постучал в дверь, приоткрыл и спросил - Можно?
- Грызло спрячь поц! Х....ли уставился мать твою? Заходи целиком, не в секс-шопе е....а в ...т.
Парень исчез за дверью. Тут же всю площадь места ожидающих наполнила громогласная брань.
- Ну зачем, зачем я... что же я... - мужичок не находил себе места. - как вот теперь?
- Ты чаво тут бродишь? - внезапно зазвучал чей-то голос. Обернувшись, мужчина увидел старушку со шваброй и пластмассовым ведерком.
- Я вот тут...жду...мне в...
- Ходють тут всякие, - бабушка вероломно прервала инженерские оправдания. - а потом табуретки пропадают.
- Какие табуретки? - мужичок округлил глаза.
- Ты это к Клавке штоль? - бабушка снова спросила даже не дослушав до конца. - щас к Клавке все ходють. И што там всем нада? Дура как дура, ничего особенного. Не лучше других ненормальных.
- КОГО??? - мужичок ошалел в край.
- ТОГО! - передразнила старушка. - протри глаза милок! Ты в больничке!
Сказав это, бабушка кинула ведерко на пол и прыгнув на швабру, мужским хриплым голосом пробасила:"В родные пенаты!", затем бегом рванула с места в пространство коридора, с энтузиазмом пародируя рев мотоцикла.
Мужичонка подошел к окну и попытался внимательно прочитать текст направления. Но противные буквы снова строили свои козни - то менялись местами, то меняли размер, а то и вовсе сбегали на подоконник.
- Вот он ты родной... - сзади раздался ласковый добрый голос. - а мы уже с ног сбились, все тебя ищем. Ну пойдем, пойдем.
И два больших добрых человека в белом, аккуратно взяв мужичка под руки, направились вдоль коридора.
- Вы такие большие, добрые, белые, увели меня от этого места. - мужичок благодарно блеял. - Вы наверное пекари?
- Это смотря как вести себя будешь...

Укушеный радугой.

Укушенный радугой бросался логикой в неокрепшие умы типичных горожан, а они убегали по улице, словно имели наконец понимание. И вот, прибежали массы, обвинять в нехорошем инвалида, а он, пестря глазами, изливал на голый асфальт свою цветную душу.
- Фу! Какая грязь! - воскликнул пухленький горожанин.
- Грязь, это то, что пачкает, а не то, что легко стирается! - укушенный радугой отвечал между припадками, булькая и хрипя горлом, извергая все больше и больше красок из своего нутра.
Массы бурлили и кипели, несмолкающие разговоры стали восприниматься как данность. А укушенный радугой, то брызгая как фонтан, то струясь, словно вода по неровной крыше, опустел почти на половину.
Толпа буйствовала довольно долго и вот, сумерки начали давить на краски.
Чуть позже, инвалид полностью вытек.
Вечер сжимал все живое, радужное, цветное нутро в единую серую лужу. Люди начали ликовать, как дети в Рождество, а после... двинулись пингвиньим шагом к своим серым домам.
Серые люди в серых домах, доживают свои серые жизни.
Содрогаясь в паническом страхе стать очередной жертвой радуги...

Весна.

Улыбнись, ты - в муравейнике...

Yuva

Глядя одним глазом в небо, а другим в потолок я думал о смеющихся муравьях и что-то за спиной мешало мне управлять моим любимым оркестром.

Она дорисовывала очередной узор на моей спине. Так было всегда, после каждой ночи с ней.

-Представь себе смеющегося муравья, - сказала она, едва улыбнувшись краешком губ.

-Прикольно.

-А теперь представь, как можно рассмешить муравья...

Голос ее был непривычно строгим, совсем не таким, каким он был прошлой ночью. Я обернулся. Свет, ломавшийся окном, водопадом падал на ее лицо. "Весна" - непонятно почему подумал я. И тут я заметил то, чего раньше никогда не замечал... родинка. Маленькая родинка у уголка губ.

-Чего вылупился? Заметил, наконец.

Шок.

Я вдруг с ужасом заметил, что ее губы движутся раньше, чем до меня доносятся ее слова. Она говорила, но я не мог разобрать ни слова. Все сливалось в жуткую гамму звуков и внезапно осязаемых эмоций. Я в панике оттолкнул ее от себя и начал пятится назад.

Падение.

Боль.

Я полз, как змея в невесомости.

-Что с тобой, - молотом вошло в мои мозги. - Черт! Каждый раз ты меня пугаешь.

Слова утонули в больно стиснувшем пространстве, потом изменили цвет и повисли в воздухе.

Боль.

-Я так больше не могу!!! - единственное, что я успел разобрать до того, как мои уши расплавило дверным хлопком...

-"Психоделия шизоидная".

-В каком состоянии он был, когда вы его обнаружили?

- Он был без сознания, отсутствовал зрачок левого глаза... и еще вся спина была обожжена и изрезана. Такие следы остаются от веревок...

- Он был связан?

- Нет но, на пальцах не было ногтей...

- Любопытно... Он под вашей личной ответственностью.

- Понятно. - сказала она, едва улыбнувшись краешком губ...

Сквозь порванные губы и костную кашу, я пытался напевать любимую мелодию любимого оркестра...

II

Нет тени без света...

Prometheus

Это был большой, с множеством параллелей улиц, площадей, подворотен, переулков, домов, окон и парков... морг.

А вчера там выпал снег... послужив началом периода гона у оборотней - теней живущих по закону повторений друг друга. Оборотни с тихим шелестом подползали друг к другу и начинали свой собственный, стремительный и неудержимый танец. Они то сплетались воедино, то разделялись и на мгновение замирали, то, выворачиваясь на изнанку, меняли форму друг друга. Опять застывали. И все это было слишком спонтанно, как танец взбесившейся мысли.... А когда они достигали своего идеала друг в друге и становились единым целым - превращались в цветы. Траурные и черные...

Я любил смотреть на то, как на них падал снег и, тая, превращался в черные капли - "слезы оборотней". Другие же тени просто выполняли свою работу: убегали от света фонаря, молча лежали на земле, заглядывали в окна. Печальные и безжизненные окна, некогда отражавшие свет мнимого Солнца...

Я любил эти парки, аллеи и площади. Вот здесь я впервые увидел свою тень, вот здесь я перестал ее боятся, здесь познакомился с ней, здесь впервые ее обнял.... Здесь впервые увидел мнимое Солнце, напоминающее по форме человеческий рот.... По мере того как я вспоминал это все я жмурился и в блаженстве улыбался...

- Как успехи?

- Он все время молчит и водит пальцем по стене...

- Что-нибудь новое про него узнали?

- Да, до пяти лет он вообще не разговаривал, но учился писать а, следовательно, слышал и понимал о чем идет речь, горло и голосовые связки в порядке... он не хотел говорить.

- Откуда вы знаете, что он умеет писать?

- Записка, которую он оставил в детдоме: "Голоса - в - мне".

- Голоса во мне? Любопытно... Вы с ним пытались поговорить?

- Именно этим я и хотела сейчас заняться.

- Ну, не буду вас отвлекать, работайте...

Она вошла и сказала: "Здравствуйте". И я ужаснулся... Ее лицо было изуродовано следами негативных эмоций, которые она несла через всю жизнь....От глаз к губам вели тоненькие, но глубокие бороздки - дорожки от слез... Ее голос раскалывался в пустоте на Осторожность и Жалость. А их обоих я не люблю...

- Как вы себя чувствуете? - сказала она не раскрывая рта.

Я молчал и смотрел в недозеркало, вшитое в стену ржавой паутиной.

- Почему вы молчите? - голос был полон горечи, я увидел, как ее тень едва уловимым движением закрыла лицо ладонями.

Я посмотрел вниз, на заброшенное жилище моих старых друзей, которые давно уехали к себе в гости.... Когда она развернулась что бы уйти, я вдруг понял, что я похож на свой будущий труп...

- Глупо... - сказал я и еще раз посмотрел в недозеркало.

- Что - что??? Что глупо??? Ну, пожалуйста, не молчите...

- Слова - глупо, от них беды... - последнее, что я произнес, перед тем как лег и уснул...

III

Перед тем как начать игру - убедись, что в ней есть правила...

Yuva.

Я взял в руки нить и потянул на себя. Где-то раздался очередной крик, поднявшийся вверх эхом. Лес криков выпускал из себя нити по всей своей территории.

"Паутина" была слишком сплошной, что бы можно было пройти, не зацепив ни одну нить.

Но, проходя вглубь леса я заметил, что все чаще стали попадаться нити очень странного цвета. Я специально дотронулся до одной из них...

Боль...

Я увидел себя. Ребенком.

От боли меня начало шатать из стороны в сторону, я падал, цеплял нити, путался в них...

Я с матерью, я умираю, я рождаюсь, опять умираю, рожаю, смеется отец, смеясь рожаю отца...

Я проснулся.

Посмотрел на свою комнату и увидел себя бродящим по комнате... Я еще спал. Обхватив голову руками я закричал. И мне вдруг показалось, что я услышал эхо.

Она зашла с чужим лицом в руках. Я ткнул в него пальцем... Она сказала что это "из другой палаты" и спросила как у меня дела. Я сказал, что все хорошо по сравнению с размерами нашей планеты, на что она, обхватив голову руками, расплакавшись, вышла прочь. А я, увидев как пространство сгущает ее лицо, сел в угол и рассмеялся...

Она была похожа на муравья...

-- Что случилось?

-- На вопрос о его делах Он взвыл по волчьи, а затем сел посреди палаты и рассмеялся...

-- Вы спрашивали у больного как его дела???

-- Мне кажеться Он не совсем больной....

-- В смысле?

-- Представьте себе мир в котором есть длина и ширина но нет высоты....

-- Что с вами?

ОНИ сидели за мраморным столом, в середине огромного зала, у которого отсутствовали стены и потолок. Черная рука взяла белую пешку и сдвинула ее туда где стояла черная. Белая рука сжалась в кулак до хруста... А пешка, переливаясь, стала очередной серой пешкой в ряду черных и белых фигур...

Послесловие:

А иногда Вам будет казаться, что вы стоите на Клетке, в то время как Вы в ней находитесь...